– Я занимаюсь писательством и издательской деятельностью. Я занялся писательством потому что у меня есть мысли, которые надо изложить и донести до публики, а издательством потому что есть то, что требует издания, но никто этим не занимается. Мы занимаемся изданием академических исследований по религиоведению. Мы знакомим русскоязычную публику с теми авторами, которых она раньше не знала, с австралийскими, канадскими, европейскими писателями-религиоведами, философами.
– Почему вы занялись этим?
– Так сформировался интерес, ниша была свободна, была потребность, чтобы это было переведено, и никто этим не занимался. И по заветам Платона: “Если ты чувствуешь, что лучше тебя это никто не сделает, сделай это сам”.
– Что для вас значит религиоведение?
– Это область моих философских интересов. Я этому не учился, я абсолютный самоучка. Я понял, что мне это интересно лет в 15, когда я начал покупать и читать литературу. Первое знакомство было “с места в карьер”, поэтому впечатления были мозгоразрывающие. Открываешь книгу, и она переворачивает с ног на голову библейские представления, и ты понимаешь, что мир гораздо сложнее и неоднозначное чем казался раньше.
– Что вы делаете, чтобы быть счастливым?
– Не позволяю градусу накала мышления снижаться. Мыслить надо опасно, как советовал Ницше. Поэтому быть счастливым – это всегда быть на краю бездны. Например, я начал изучать самого сложного философа 20-го века Мартина Хайдеггера. А это значит перекроить полностью свое мышление и все что считалось общепринятым. Самое для меня непонятное у него это специфика обращения с немецким языком. Он филигранный виртуоз языка и не зная всех тонкостей языка не понять. Суть его философии выражается порой не словом, а тем как это слово сказано, в каком падеже и прочим. А если этого не знать, то можно пропустить до половины смысла. Поэтому читаю на немецком, есть русский перевод, словари, подстрочники. Я просто обложен справочным материалом.
– Чего вы хотите в будущем добиться?
– Вовремя и правильно умереть. Потому что смерть – это самая главная точка в жизни. Но если бы я знал, когда я правильно и вовремя умру, я бы сидел и ждал момента. Это открытый вопрос, это риск.